Психолог Наталья Питюлина: «Я не организую игру, я создаю атмосферу»

В детском санатории «Лозым» уже год работает кабинет психолога, организованный в рамках проекта благотворительного фонда «Сила Добра» «Яромир». К концу декабря сам кабинет и его содержимое переедут в новый реабилитационный центр, который фонд открывает в Сыктывкаре в помещениях старого городского роддома по улице Бабушкина. Об итогах года работы, особенностях игровой терапии и личных границах детей БНК рассказала психолог фонда Наталья Питюлина.

- В чем именно заключается ваша работа здесь?

- В кабинете психолога я занимаюсь игровой недирективной терапией. Мало кто у нас этим занимается. Это занятие не специфическое для детей с неврологическими нарушениями, подходит для всех детей, в том числе отделения неврологии. Но я беру не всех детей, а малышей с достаточно высоким уровнем развития, потому что в моей работе важна обратная связь с ребенком в процессе игры.

- В чем особенности недирективной терапии?

- Самое главное - я не организую ребенку игру, не показываю ему, чем играть, не задаю ему структуру, сюжет, развитие событий. Когда ребенок приходит сюда, я говорю ему, что всем, что здесь есть, он может играть. Он может выбрать любую игрушку и играте так, как хочет. Это важно. Ограничений здесь очень мало, они связаны в основном с безопасностью ребенка. Например, я не разрешаю наваливаться на полку или разбрасывать песок. Моя работа заключается в том, что я создаю ему такую атмосферу, в которой он чувствует себя безопасно. Он может разворачивать свою игру и наполнять ее теми элементами и переживаниями, которые у него есть. Терапия травм заключается в том, что ребенок может проигрывать сюжет с травмой. Бывает, что дети проигрывают повторяющийся сюжет три, четыре и более раз. В один прекрасный момент это повторение исчезает. Дети начинают в этот момент более конструктивно играть, они разворачивают свой сюжет дальше. Например, у меня была девочка, которую укусила собака. Девочка играла с фигуркой, которая, по ее сюжету, все время боялась выйти из укрытия, оглядывалась и пугалась. А на четвертом занятии я увидела перемену: девочка стала активнее взаимодействовать с игрушкой, воплощающей нападавшего, обнимать ее, приняла ее в свой круг.

Также я создаю для ребенка особую атмосферу, он должен знать, что здесь его принимают, уважают, ценят. Ребенок чувствует, что он существует, может опираться на это, как на факт, развиваться дальше и быть более самостоятельным и уверенным в себе.

- Здесь, в санатории, к вам приходят дети, приезжающие на лечение. Кто придет к психологу в новый центр уже в Сыктывкаре?

- Сюда приезжали дети со всей республики, а в реабилитационном центре первоначально будут сыктывкарские дети, скорее всего.

- Занятия проводятся курсами или хватает нескольких встреч?

- На мой взгляд, трех недель, которые здесь проводит ребенок, маловато. Мне бы хотелось видеть этих детей на занятиях в течение нескольких месяцев или даже в течение года. Как правило, ко мне приходят дети с психологическими травмами. Например, кого-то покусала собака, или ребенок был на пожаре, или ребенок остался без родителей. Еще это дети с проблемами развития или здоровья, например, с энурезом, заиканием. Такие дети иногда чувствуют себя «людьми второго сорта», чувствуют, что не вписываются в жизнь, которая проходит мимо. Также я беру детей, которые переживают кризис: трудности адаптации в школе, развод родителей, рождение в семье второго ребенка, появление приемного ребенка или даже если сам ребенок становится приемным и попадает в новую семью. В любом случае это актуальный кризис и актуальный стресс. В три недели мы не вмещаемся с такими важными вещами.

- Много за этот год у вас здесь было детей?

- Примерно 180. И еще было около 30 взрослых. А это тоже важно. В раннем моем образовании я – взрослый консультант. И разговаривая со мной, Татьяна Козлова обращала внимание на то, что психологическая помощь нужна и мамам таких детей. У таких детей мамы, как правило, испытывают дефицит психологической помощи, потому что чаще всего папы нет или он не «присутствует», а бабушки и дедушки не всегда принимают ее детей. Иногда родственники просто не понимают особенностей ребенка, например, аутиста. Они считают, что ребенок просто разбалован и потому в общественных местах падает на пол и кричит, закрывает уши, дрыгает ногами. Они в этом случае не помогают. Правда, это связано с недостатком просвещения и информации. Такие мамы нуждаются в поддержке, чтобы ощутить опору, быть принятыми и жить дальше.

- Помощь мамам не массовое явление?

- Мне иногда бывает удивительно, что они отказываются от помощи.

- То есть дети более открыты?

- Их все-таки приводят к нам именно мамы.

- А с парами «мама-ребенок» вы работаете?

- Я не беру детей с родителями. В моих личных планах у меня есть намерение обучать родителей взаимодействию с детьми, научить проводить родительскую игровую недирективную терапию. Здесь я использовала иногда обучение родителей, но занятия родителей должны быть групповыми, а оставить детей одних надолго не получается. Поэтому если на занятия приходили мамы или бабушки с детьми, то только потому, что ребенок не хотел приходить один. У мамы в этом случае была задача быть «предметом обстановки», не определяющим то, чем будет заниматься ребенок. Я не делаю ничего насильно, если мама желает сама что-то изменить в себе, я буду с ней работать.

- Игрушки в кабинете подобраны специально или сюда собирается все, что может быть интересно детям?

- Нет, это все подбирается специально. Все игрушки здесь – способы выразить себя ребенку. Агрессия и ее выпуск – второй этап игровой терапии после этапа установления доверия. Как в истории с собакой: после выхода агрессии ребенок начинает упражняться в том, как можно использовать игрушку по-другому, более конструктивно. У нас есть коробка из-под яиц, они мягкие, дешевые, на них можно прыгать, рвать и давить их. Из бластера можно стрелять в котика, солдатиков, капитана Америка. Обязательный элемент – семья, набор фигурок, позволяющий ребенку показать отношения в своей семье, потому что большинство проблем возникает именно там. А можно сложить пазлы или собрать свою историю из набора лего. Это так называемые нейтральные игрушки, они ребенка ни к чему не обязывают и не требуют от него быть перфекционистом, чего, может быть, от него требуют родители. То же – интерактивная песочница, это вообще универсальная вещь, с песком можно сделать что угодно, он предоставляет очень много возможностей. В нем можно что-то закопать, спрятать. Я вижу, какие предметы хоронятся в песке, и на основании этого могу сделать предположения и уточнить свои впечатления у родителей, чтобы лучше рассмотреть игру.

Еще у нас есть палатка, ее используют дети с нарушениями личных границ. Например, родители говорят: «Ты должен мне рассказывать все, что происходит в школе». И ребенок рассказывает, потому то так надо. А мама потом принимает решение что-то изменить в жизни ребенка, и он совсем перестает чувствовать свои личные границы. Когда у меня в кабинете ребенок воздвигает палатку, для меня это сигнал, что он работает со своими личными границами, воздвигает или восстанавливает их. Может, это путь к тому, чтобы, наконец, сказать маме: «Мы разные люди, я – это не ты, и у меня тоже есть личное».

- А родителям вы рекомендации составляете?

- Я могу поделиться только своими впечатлениями и задать вопросы, если это требуют мои наблюдения. То, что я делаю, и есть терапия, ребенок меняется во время работы. Конечно, после занятий мы говорим с родителями, но при этом сохраняем определенную конфиденциальность.

- Если подвести итоги года работы проекта в санатории, что можно было бы изменить?

- У нас в Коми острый дефицит того, что называется игровой недирективной терапией. Подобные проекты нужны не только в лечебных учреждениях, но и в школах, прежде всего в начальных классах, чтобы помогать детям адаптироваться к учебе, общению с одноклассниками и учителями.

*Проект «Яромир» реализуется фондом «Сила Добра» с декабря 2015 года совместно с министерством здравоохранения республики на средства гранта министерства экономического развития Коми. Коми. Цель проекта — улучшить качество реабилитационных услуг, обновить материально-техническую базу отделения для детей с поражением центральной нервной системы с нарушением функции опорно-двигательного аппарата санатория Лозым.

Источник: Информационное агентство БНКоми. Фото Виктора Бобыря